Макеевка. Угольные разработки Иловайских.

«Горный журнал» в средине XIX века дал определение шахты, которое стоит привести: «Шахтою называется колодезь, отделанный тесом, из которого бадьею вынимаются породы, закрывающие горючий материал, а по исчерпанию их и самый уголь. Вместе с тем бадья служит для вычерпывания воды».

Первые детальные геологические исследования Миусского округа были проведены штабс-капитаном Анисимовым 2-м в 1842 году. Результатом этих исследований явилась «Геологическая карта земли Войска Донского», опубликованная в «Горном журнале» в 1843 году. Эти выкладки подтвердил в 1848 году капитан  Корпуса горных инженеров Томилин. Он же определил пласты угля пригодные к промышленной разработке. Дмитрий Иванович Менделеев в одной из своих работ отмечал: «Местные крестьяне и казаки испокон века добывали здесь уголь, они и поныне главные разведчики выхода угольных пластов на поверхность земли, обыкновенно прикрытых наносами. Истребляя сусликов, столь вредных хлебным посевам, крестьяне заливают  водой вертикальные норы этих грызунов и при этом замечают иногда частицы угля, вынесенные сусликами из глубины. Здесь они роют и открывают уголь. Сперва крестьяне простыми ямами добывали тот верхний (от голов пласта) уголь, который обыкновенно бывает низшего качества. Сравнительно с глубже лежащим. Со временем, когда появились правильные выработки, крестьяне сами завели свои шахты, вполне отвечающие тем требованиям, которые представляет неглубокая  добыча. А крестьянские шахты не идут глубже 20, 30 сажен».

До 1856 года горным промыслом в Донской области не мог заниматься никто пришлый. К разработке допускались только местные и только товариществами и компаниями, связанными с потребителями угля.  Ко всему прочему разработчик облагался налогом в 30 000 рублей. Все эти ограничения сдерживали угледобычу. В Макеевской волости  только Иловайские могли вести добычу угля.

Развитию угольной промышленности способствовал закон от 8 марта 1864 года о горном промысле в Области Войска Донского. Основные пункты закона сводились к следующему:

  1. К занятию горным промыслом в Области Войска Донского допускались лица как войскового, так и не войскового происхождения.
  2. Владельцам имений и станичным обществам предоставлялось полное право собственности на недра принадлежащей им земли, с правом допуска для разработки ископаемых всех посторонних лиц, по добровольному согласованию с владельцами.
  3.  Пошлина в пользу Донского войска за право добычи  угля на войсковых землях была снижена с ½ копейки с пуда до ¼. При добыче угля на станичных и владельческих землях пошлина не взималась.
  1. Для обеспечения ведения угледобычи по всем правилам разрешалось отводить землю  площадью от ¼ до 1 квадратной версты.
  2. Учреждение на территории Области  Горного управления, с подчиненностью  Военному министерству    и Войсковому атаману. Вся  Область Войска Донского была разбита на 5 Горных округов, с назначением в каждый горного окружного инженера.

Созданное Горное управление в следующем 1865 году издало новые правила ведения горных работ в Области Войска Донского, правила безопасности ведения работ и системный подход в разработке ископаемых.

Как отмечалось современниками, для крестьянских угольных разработок Горное управление делало снисхождение.  Горный инженер Фелькнер описал типичную для этого времени  угольную шахту: «Сырость, ветер и мороз – вот три элемента, с которыми приходится бороться их закаленному здоровью, поистине должно признаться, только русская натура, без стона и упрека, без жалобы и ропота в состоянии переносить эти невзгоды. Может быть, потому,  впрочем, что русские рабочие видали лучшего устройства, они, так сказать, по силе привычки потеряли сознание опасности и, залив в горло добрую рюмку водки,  с веселою песнею на ветхом канатике опускаются  в обледенелую шахту, тогда как в глазах немца она представляется верною могилою».

Огромнейшее влияние на промышленное развитие региона оказало строительство железных дорог. Железные дороги были крупнейшими потребителями металла и угля. Железные дороги связали Донбасс со старыми промышленными регионами Российской империи. Первой железно-дорожной линией, связавшей Макеевку с центральной Россией, была Курско-Харьковско-Азовская железная дорога, построенная С.С.Поляковым в 1869 году. В 1872 году с севера на юго-запад прошла Константиновская железная дорога. В 1883 и 1889 годах со станции Ясиноватой были проложены ветки к станциям  Ханженково, Криничной и разъезду Погрузочный пост.донецкий чикагоВо второй половине Х1Х века на территории Макеевки началась промышленная, как тогда называемая «правильная», разработка угля. В 1865-77 гг. Иван Григорьевич Иловайский  построил несколько мелких шахт, со временем переданных  Алексеевскому Акционерному Обществу. В 1882 году им была заложена шахта София. Разработка шла на нескольких участках с названиями Амур, Сергей, Иван, Мария. Со временем они стали отдельными шахтами. В 1880 году рудник Иловайского «выдал на гора» 4,6 млн. пудов угля.марияВ 1882 году на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Москве демонстрировалась Макеевская копь Иловайского. Макеевский уголь пользовался большим спросом. Все паровозно-котельное хозяйство Владикавказской железной дороги было переведено на уголь Иловайского, 3 млн. пудов купило Русское Общество пароходства и торговли (РОПИТ).  В 1885 году Дмитрий Иванович Иловайский перенес из села Зуевки в слободу Макеевку ремонтно-механическую мастерскую, на базе которой был основан труболитейный завод. В 1882 году И.Г.Иловайский и А.В.Марков соединили свои рудники со станцией Харцызск подъездным путем в 14,5 верст.слободаО времени, когда зарождающийся капитализм был еще, так сказать,  «в коротких штанишках»  остались воспоминания горного инженера А.И. Фенина. Недавний выпускник Горного института, он, отработав полгода на Рутченковском руднике, в 1893 году перешел на Макеевский рудник к Иловайским заведовать шахтой «Сергей». А.И. Фенин пишет, что Варламов из чеховской «Степи» списан с Ивана Григорьевича Иловайского. Итак, шахта «Сергей», где под началом Фенина «было около 1 000 рабочих, почти сплошь малороссы Харьковской и Воронежской губерний. Типичные хохляцкие лица, неизменный хохляцкий юмор и крайне плохое усвоение рудничной дисциплины. Работают посезонно, полная смена угольного рабочего состава происходит на Пасху и в октябре, на Покрова, когда все шахты рудника из-за отсутствия рабочих стоят без работы недели по две, по три. Это какая-то особая система хождения «на заработки» целыми деревнями, планомерная и видимо строго согласованная со «своим» хозяйством в деревне – это не тип обычного «бродячего шахтера», туляка или орловца.  Почти все мои сезонные шахтеры работают отлично, с особой напряженностью, особенно последние 2-3 месяца перед уходом. Послепасхальный перерыв – приходящие рабочие регистрируют лично у инженера – сижу в своем «кабинете» — рудничная контора, как и мой дом переделаны из рабочей казармы; против моего стола окошечко в помещение рабочей ожидальни. Появляются карие смеющиеся глаза, осматривают комнату, остананавливаются на мне – вопрос: «чи вы тут живеньки, здоровеньки? Прийшов найматься». – «Ладно, как фамилия?» — Обида и претензия: «хиба ж вы менэ не знаете, та я ж у вас летом робив – Сыриця…»  И так почти все – ни тени стесненности отношений, никакой позы перед «начальством». Праздники Троицы и у нас сезонная игра – «забастовка». Рабочие каждый год на Троицу требуют «прибавки» и почти регулярно получают отказ. Но забастовка нужна, как традиция, ее не миновать. Обставляется она всегда одинаковым ритуалом: примерно за неделю до Троицы рабочие – они все бессемейные и живут в казармах – выселяются из казарм в поле, в степь —  образуется какой-то оригинальный табор, заваленный шахтерским скарбом – в поле обедают, в поле спят, умываются, одеваются на работу и в «праздник в «чистое». По вечерам играют в какие-то игры, неистово улюлюкают и свистят, всячески себя «раскачивая».

Мне приходилось каждый день вечером, возвращаясь из главной конторы, проезжать по этому оригинальному становищу; еду верхом, как и подобает в казачьей донской степи. Всегда останавливают, окружают тесным кольцом, жалуются на плохие заработки, грозятся уйти на полевые работы, требуют свидания и разговора с самим «хозяином» — это тоже традиция, которая должна быть выполнена. Но лица не только спокойны, но даже веселы – убеждаю, что требование прибавки нерезонно, так как цены обычно устанавливаются на Пасху на все лето и они ведь приняты ими при найме. Но никто меня серьезно не слушает – степь так прекрасна, вечерний воздух так мягок и нежен, в степи так чудесно после грязных казарм, — я трогаю лошадь, все расступаются, я шагом выезжаю – толпа шумно разбегается…

Встреча с «хозяином» — одним из сыновей Иловайского, совладельцев рудника, устраивается обычно на третий день Троицы перед началом работ; происходит она на большой площади, в поле, между шахтами. Рабочие всех шахт собираются туда к установленному часу – я и мой  сосед, инженер М.М.Кованько, заведующий шахтой «Капитальной», приезжаем верхами во главе своих рабочих – таков обычай: мы не только око хозяина, но мы и как бы добросовестные эксперты при возможных недоразумениях. Хозяин со свитой служащих приезжает на площадь кавалькадой – зрелище не лишено известной торжественности, которая, по-видимому, тоже нравится нашим хохлам. Перед хозяином не выступают никакие «делегаты» — тогдашние отношения их еще не создали. Если претензии серьезны, если есть жалобы на непорядок, выступают сами жалобщики: если серьезных жалоб нет, толпа выкрикивает требование об общей прибавке. Хозяин, отшучиваясь, отказывает. Часа через два-три церемония обычно мирно кончается.

Рабочие – великороссы (обычно орловцы и туляки), с которыми мне приходилось работать на других рудниках, были более нелюдимы, более сумрачны и много грубее малороссов – во время забастовок они были гораздо неприятнее. Но и среди них личный авторитет инженера был очень высок и только в редких случаях столкновение с рабочим могло выразиться единичной дерзостью, обычно тотчас осуждаемой другими рабочими.

Бичом шахтерской жизни было сильное пьянство после ежемесячных «получек»; на некоторых рудниках работа тогда приостанавливалась на 2-3 дня. Инженерам, заведующим рудниками, приходилось всячески и часто бесплодно бороться с этим, можно сказать, русским всеобщим злом, начиная с русской деревни. … на Макеевском руднике, где действовали еще традиции, установленные старым Иловайским, не платили, вопреки закону, рабочим ежемесячного всего заработка, выдавая по мелочам на текущий расход и отсылая деньги «на родину» через контору. Окончательный расчет производился только два раза в году – на Пасху и на Покрова, когда рабочие спешили уходить домой, унося сравнительно большие деньги, и пьянства не было. Это незаконное деяние было наиболее действительной мерой в борьбе с пьянством, хотя и давало много лишних хлопот инженерам».  Возможно эти воспоминания не претендуют на объективность и субъективного в них гораздо больше, НО… Нам столько десятилетий втемяшивали о борьбе рабочих, что любая другая точка зрения, безусловно, заслуживает внимания.базарСемейное дело Иловайских в 1895 году было акционировано. Устав вновь созданного акционерного общества, названного Русское Донецкое Общество каменноугольной и заводской промышленности,  был утвержден 16 июня. Уставной капитал был определен в 2,5 миллиона золотых рублей (20 000 акций по 125 рублей золотом). В 1898 году был осуществлен второй выпуск – 5 000 дополнительных акций на сумму 937 500 рублей, в 1907 году третий выпуск – 37 000 обыкновенных акций по 112,5 рублей каждая и 30 000 привилегированных акций по 187,5 рублей. В 1896 году Общество осуществило выпуск 4% облигаций по 125 рублей каждая на 3,5 миллионов рублей. В 1910 году Азово-Донской банк стал практически полным владельцем Общества и продал успешное предприятие французскому Генеральному Обществу.  В начале ХХ века директором-распорядителем Общества был горный инженер А.В. Миненков – человек открывший Никитовское ртутное месторождение, единственное до 1917 года разрабатываемое ртутное месторождение в Российской империи.

В. Степкин

Добавить комментарий

Loading Facebook Comments ...