Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ

Этот пятиэтажный доходный дом на углу Литейного проспекта и ул.Пестеля, построенный архитектором Алексеем Серебряковым в 70-х годах XIX века для князя Александра Дмитриевича Мурузи, является одним из известнейших адресов на литературной карте Петербурга.

Но сейчас за его мавританскими фасадами мне видится совсем другое сооружение — небольшой деревянный особняк с белыми колоннами в окружении сада, который прежде занимал этот участок земли в Литейной части Санкт-Петербурга.

Хозяином особняка был русский мореплаватель и государственный деятель Николай Петрович Резанов, герой культовой рок-оперы Алексея Рыбникова на стихи поэмы Андрея Вознесенского «Юнона и Авось», в основу которой положена пронзительная история любви юной Кончиты, дочери коменданта испанской крепости в Калифорнии, и 42-летнего русского камергера, мечтавшего присоединить Калифорнию к России.

Резанов Николай Петрович

Эта история любви никого не оставляет равнодушным. Рок-опера «Юнона и Авось» с аншлагами прошла по театрам мира. Она вызвала фурор в Париже. Говорят, в Австралии была даже выпущена монета с изображением Резанова и Кончиты. А задолго до того, как мир услышал знаменитое «Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу», в XIX веке, американский писатель и поэт Брет Гарт положил эту историю в основу сюжета своей баллады «Консепсьон де Аргуэльо«.

Представляю, как удивился бы Резанов, если бы узнал, что прославится в веках — но не как дипломат, путешественник и государственный деятель России, а как герой-любовник.

Именно сюда, в Литейную часть Санкт-Петербурга, в небольшой деревянный особняк с белыми колоннами, стоявший на месте, где сейчас высится дом Мурузи, и должен был привезти Резанов из далёкой Калифорнии в качестве своей жены прелестную юную Кончиту.

Но судьба распорядилась иначе…
Эта история про Николая Резанова обрела для меня неожиданное продолжение в Иркутске, во время недавней поездки в те края.

В первый вечер по телевизору шла трансляция творческого вечера Алексея Рыбникова – и с этого момента бессмертные строки «Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу» стали своеобразным рефреном всей поездки.

На следующее утро, во время экскурсии по Иркутску, нашу группу привезли в Знаменский монастырь, в котором, как выяснилось, похоронен Григорий Иванович Шелихов — русский исследователь, мореплаватель, промышленник и купец возглавлявший в 1783—1786 годах экспедицию в Северную Америку, в ходе которой там были основаны первые русские поселения. Им же была основана Северо-Восточная кампания (позже она будет преобразована в Русско-Американскую торговую кампанию).

Это была могила тестя Резанова…

Откровенно говоря, у меня как-то вылетело из головы, что Резанов был женат на Анне Шелиховой и к моменту встречи с Кончитой уже четыре года как являлся вдовцом.

Познакомился он со своей первой (и единственной) женой в Иркутске во время инспекционной поездки, когда по поручению Платона Зубова приехал проверять деятельность Северо-Американской кампании. Вот тогда Резанов и встретил юную красавицу дочь Григория Шелихова пятнадцатилетнюю Анну…

Мне не удалось найти портрет Анны Шелиховой. Но в интернете есть портрет её дочери Ольги, который в какой-то мере даёт возможность составить представление об облике Анны.

Вероятней всего, венчание состоялось в Михаило-Архангельской Харлампиевской церкви Иркутска (Морской храм) 24 января 1795 года (см. фото 4 под постом)

Столетие спустя, в 1904 году, в этой же церкви будет венчаться Александр Колчак с Софьей Омировой. Здесь Колчака благословляли в походы на север по реке Лене к Северному Ледовитому океану. История повторяется!

Через полгода после того, как Резанов женился, его тесть Григорий Шелихов умирает, и Резанов становится совладельцем его капитала.

В 1799 году на основе промыслов покойного Шелихова была создана Российско-Американская торговая кампания с представительством в Санкт-Петербурге. Её пайщиками стали в том числе и члены императорской семьи. Главой компании был назначен Николай Резанов.

В это время Резанов и приобрёл участок земли в Литейной части Санкт-Петербурга вблизи Спасо-Преображенского собора, на котором был построен небольшой деревянный особняк с белыми колоннами, в котором он видимо рассчитывал прожить долгую и счастливую жизнь с любимой женой и детьми.

18 июля 1801 года в семье Резанова появился первенец — сын Петр, а 6 октября 1802 года — дочь Ольга.

Судьба, казалось бы, улыбалась Резанову…
Через две недели после рождения дочери двадцатидвухлетняя Анна Резанова-Шелихова умерла, оставив в душе своего мужа незаживающую рану и двоих совсем ещё маленьких детей на руках.

Резанов подал в отставку, намереваясь посвятить себя сыну и дочери, но император Александр I его отставки не принял и в 1803 году назначил Резанова послом в Японию для налаживания торговых отношений с этой крайне закрытой, ведущей политику жёсткого изоляционизма, страной.

Дипломатическую миссию решено было совместить с первой русской кругосветной экспедицией на кораблях «Надежда» и «Нева». Возглавили экспедицию камергер Николай Резанов и адмирал Иван Крузенштерн.

7 августа 1803 года корабли «Надежда» и «Нева» снялись с якоря в Кронштадте…

Детей Резанов оставил на попечение Ивана Ивановича Дмитриева.

«Кончина жены моей, составлявшей все счастье, все блаженство дней моих, соделала для меня всю жизнь мою безотрадною… Двое милых мне детей хотя некоторым образом и услаждают жизнь мою, но в то самое время растравляют они сердечные мои раны… <…> Государь… сперва советовал мне развеяться, наконец предложил мне путешествие…» – писал в апреле 1803 года Дмитриеву Резанов.

Экспедиция длилась два года.

Потом было неудачное посольство в Японии, когда после семимесячного ожидания, часть из которого он провёл на положении почётного пленника, Резанов так и не был принят японским сёгуном.

А затем новое дипломатическое поручение от Александра I — проинспектировать русские поселения на Аляске.

И Николай Резанов на торговом судне «Мария» направляется к берегам Северной Америки…

26 августа 1805 года «Мария» бросила якорь в бухте Ново-Архангельска.

В Ново-Архангельске выяснилось, что, население русской колонии испытывает острейшие проблемы с поставками продовольствия. В буквальном смысле голодает.

Выход из этой крайне тяжёлой ситуации Резанов увидел в налаживании торговли с испанцами, владевшими в то время Калифорнией, и основании на благодатных калифорнийских землях русского поселения, жители которого будут выращивать хлеб, содержать домашнюю скотину и обеспечивать продовольствием русские фактории на Аляске.

Для плавания к берегам Калифорнии он на собственные средства выкупил у англичанина Вульфа бриг «Юнона» и распорядился заложить второй корабль — «Авось».

Готовые к марту 1806 года «Юнона» и «Авось» под всеми парусами отбыли в испанскую колонию, где и состоялась знакомство Резанова с дочерью коменданта испанской крепости 15-летней Донной Марией де ла Консепсьон Марселлой Аргуэльо.

Близкие звали её просто Кончитой…

«Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру, чудесные природные кудри, чудные зубы и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко» — так описал Кончиту в своём дневнике один из участников экспедиции Резанова корабельный врач с «Юноны» Георг Лангсдорф.

Так что же это было — любовь с первого взгляда, внезапно вспыхнувшая в сердце 42-летнего русского камергера или расчётливый политический ход с его стороны?

Георг Лангсдорф полагал – второе: «Можно было бы подумать, что Резанов сразу влюбился в эту молодую испанскую красавицу. Однако ввиду присущей этому холодному человеку осмотрительности, я скорее допущу, что он просто возымел на нее какие-то дипломатические виды» — писал он в своём дневнике.

Владевшая в те годы Калифорнией Испания во главе с королем Жозефом Бонапартом, родным братом Наполеона, была союзницей французского императора. Поэтому никакие сношения с русскими в Калифорнии не приветствовались. О поставках продовольствия в русские поселения на Аляске комендант крепости Сан-Франциско дон Хосе Дарио Аргуэльо поначалу и слышать не хотел.

Может потому Николай Резанов и решил приударить за юной Кончитой, дочерью коменданта, увидев в этом возможность смягчить его непоколебимую позицию? Тем более пиршества и карнавалы по случаю прибытия русских кораблей в Сан-Франциско не стихали все эти пять недель, которые Резанов провёл в Калифорнии.

Резанову, посланнику российского императора, 42-летнему статному красавцу, объехавшему полмира, владевшему пятью языками, было несложно вскружить голову пятнадцатилетней испанской провинциалочке,

В былые годы, когда он, Резанов, ещё будучи гвардейским офицером, служил в охране Екатерины, случалось, и сама матушка-императрица кокетливо поглядывала на него (потому-то Платон Зубов, её фаворит, и поспешил сплавить его в Иркутск).

Конечно, Резанову было выгодно добиться симпатии дочери коменданта дона Хосе Аргуэльо. Но только ли холодный расчёт двигал командором? Да и как определить, где кончается прагматика и начинается бескорыстное глубокое чувство?

Взять хотя бы Кончиту… Может потому она и бросилась очертя голову в омут этой безрассудной любви, дав отставку своему жениху, что почувствовала шанс вырваться из своей калифорнийской дыры, расположенной на краю цивилизованного мира. Резанов виделся ей сказочным принцем из далёкого заснеженного Петербурга – города, который, как ей говорили, так похож на Париж…

Но разве можно сказать, что ею двигал холодный расчёт!?!
Кончита, несомненно, была влюблена!

Из донесения Резанова графу Румянцеву:
«Предложение мое (руки и сердца Кончите) сразило воспитанных в фанатизме родителей ее. Разность религий и впереди разлука с дочерью были для них громовым ударом. Они прибегли к миссионерам, те не знали, на что решиться, возили бедную Консепсию в церковь, исповедовали ее, убеждали к отказу, но решимость ее, наконец, всех успокоила. Святые отцы оставили разрешение за римским престолом, но согласились помолвить нас по соглашению, что до разрешения Папы было бы сие тайною».

И далее в том же письме:

На «Юнону» привозить начали хлеб, и в таком количестве, что просил уже я остановить подвозку, ибо не могло судно мое принять более».

Дело оставалось за малым: необходимо было получить разрешение на брак от Папы Римского, ведь Кончите, чтобы стать женой Резанова, предстояло сменить конфессию — перейти из католичества в православие.

Резанов рассчитывал, что император Александр I им поможет: замолвит за них словечко перед Папой.

В июне 1806 года Резанов покидает Калифорнию, увозя для голодающих в Русской Америке соотечественников так необходимое им продовольствие.

Он обещал Кончите вернуться за ней через год.
Но своего слова не сдержал…
В июне 1806 года,через месяц после выхода из Калифорнии «Юнона» и «Авось» пришли в Ново-Архангельск, а в середине сентября оба судна уже были в Охотске.

Надвигалась осенняя распутица, и ехать дальше было никак нельзя. Но Резанов очень торопился и решил отправиться верхом.

«Возвратясь из пределов северо-западной Америки сентября 15-го в охотский порт… и отправя судно Енону, на котором пришол я, в Америку обратно, сентября 24-го пустился я в путь мой, скакал по хребтам гор охотских не выходя из седла с утра до ночи, но позднее осеннее время заставило меня проезжать в брод реки льдом покрывавшияся; разгоряченный весь день должен я был проводить ночи в снегу и до того простудился, что вдруг упал с лошади, был сутки без чувств и в таком состоянии привезен 7 числа октября на реку Алдан в якутскую юрту, где опомнясь наконец оправился … и прискакал сюда (в Якутск – прим.) 23-го; но здесь жестокий рецидив поверг меня в отчаянное положение. Я боролся со смертию… », — так описывал Резанов свой путь домой.

В Иркутск он прибыл с тяжёлой не долеченной простудой, тем не менее, участвовал в светских приёмах и обедах, и совершенно изможденный снова пустился в путь…

По дороге в Красноярск он лишился последних сил, потерял сознание и, упав с лошади, сильно ударился головой…

Его привезли в Красноярск 26 февраля 1897 года и разместили в доме статского советника Г.О. Родюкова на Старобазарной площади (сейчас площадь Мира — фото1) .

Доктор Лангсдорф, корабельный врач с «Юноны» в своих воспоминаниях приводит рассказ жителя Красноярска Келлера, свидетеля тех событий:

«В середине последнего дня зимы, на дороге, ведущей из Иркутска, возникла большая суматоха. Громкий лай собак, множество зевак, увертывающихся от лошадиных копыт. Отряд из нескольких десятков казаков и двадцати или тридцати лошадей, несущихся галопом с головокружительной скоростью, сопровождающие главного врача Иркутска, который, бледный, объяснил, что человек без сознания, и которого спустил один из казаков, был оберкамергер Резанов, получивший травму при падении с лошади. Келлер сразу крикнул своим слугам, чтобы разожгли огонь в большой, покрытой белым кафелем печи в гостевой комнате и приготовили большую постель. Камергер выглядел как привидение, когда они подняли его и внесли в дом. Его слуга плакал и ломал себе руки до тех пор, пока красноярский врач торопливо не позвал иркутского врача, чтобы проконсультироваться с ним, приказав всем выйти из комнаты. Казаки были изнурены, так сильно они торопились. Они сказали Келлеру, что Резанов, по-видимому, внезапно ослабел и без предупреждения упал с лошади; они полагали, что его мимоходом ударило по голове копыто. Через несколько минут, врачи вышли из комнаты Резанова мрачные. „Нет, — сказали они резко, — о всяческих попытках передвигать его не может быть и речи. У человека тяжелое сотрясение мозга и он должен лежать в абсолютном покое”.

1 марта 1807 командор Николай Петрович Резанов скончался.

Похоронили Резанова на территории Воскресенского собора, который стоял на Старобазарной площади Красноярска,

Воскресенский собор был разрушен в 1930-х годах, а территория расчищена под новую застройку в конце 1950-х — начале 1960-х годов. На месте собора теперь построен Большой концертный зал.

Могила Резанова оказалась утерянной (по некоторым данным прах командора был перенесён на Троицкое кладбище Красноярска).

В 2007 году, на площади Мира, где прежде стоял Воскресенский собор, установили памятник командору Резанову, а рядом — на предположительном месте первоначального захоронения, воссоздали копию надгробного памятника XIX века.

Памятник командору Рязанову

Памятник на месте, где был похоронен Н.П.Резанов (воссозданная копия памятника XIX века)

Бродя по улицам Иркутска, а потом Красноярска, я часто возвращалась мыслями к Николаю Резанову, размышляя о том, как странно сложилась судьба этого человека.

Многие ли помнят о том, что Резанов вместе с Крузенштерном возглавлял первое российское кругосветное плавание? Они даже делили с Крузенштерном одну 6-метровую каюту на двоих.

Не поделили…

Их конфликт чуть не завершился дуэлью, и только вмешательство губернатора Камчатки смогло её предотвратить.

Крузенштерн считал Резанова интриганом, авантюристом и прожектёром. И, думаю, был отчасти прав: в каждом путешественнике и первопроходце должны быть авантюризм и прожектёрство. Были эти черты и у Резанова.

Император Александр принял сторону Крузенштерна, а Резанова отправил инспектировать положение дел в русской колонии на Аляске, откуда, как мы знаем, командор в Петербург уже не вернулся.

Так может Николай Резанов попросту не успел изложить свою версию событий и причин конфликта с Крузенштерном? Потому он так и спешил в Петербург — объясниться с Императором?

Как знать, если бы Резанов не умер по пути — может не Крузенштерну, а ему, Николаю Петровичу Резанову, стоял бы памятник на набережной Лейтенанта Шмидта в Петербурге.

Резанов многое не успел в своей жизни, и тем не менее кое-что ему сделать удалось…

Он спас жителей города Ново-Архангельска от цинги и голода, выкупив на свои средства у английского купца судно «Юнона» с грузом продовольствия на борту и бесплатно раздал провиант людям.

Резанов наладил торговые связи между русской колонией на Аляске и Калифорнией, влюбив в себя дочь коменданта крепости Сан-Франциско Кончиту и предложив ей свою руку…

Вернувшись в Ново-Архангельск, Николай Резанов отдал распоряжение Александру Баранову, на тот момент — главному правителю русских колоний в Америке, послать отряды своих людей в Калифорнию отыскать подходящее место для организации аграрного поселения, которое будет обеспечивать продовольствием русские фактории на Аляске.

И такое поселение в 1812 году действительно было построено, им стала крепость Росс (https://diletant.media/articles/42901056/), которая просуществовала, как российское владение, до 1841 года.

Из писем и донесений Резанова известно, что он строил планы, вернувшись в Калифорнию за Кончитой, организовать исследовательскую экспедицию в Мексику, рассчитывал «добиться разрешения русским судам заходить в порты восточного побережья Америки».

Он, безусловно, надеялся, что благодаря его новой (и успешной) дипломатической миссии, все скоро забудут неудачу его посольства в Японии.

Американский адмирал Ван Дерс утверждал: «Проживи Резанов на десять лет дольше, и то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, было бы русской территорией»…

Наконец, Николай Резанов был автором первого русско-японского словаря и учебника японского языка.

Просто он слишком рано ушёл из жизни.

«Не стало блестящего вельможи, отважного путешественника и исследователя, расчётливого дельца, пылкого любовника, плодовитого автора проектов и планов, неугомонного прожектёра, мечтателя и авантюриста. Двое детей остались без отца, невеста без жениха, Россия без талантливого государственного деятеля» — такую эпитафию прочла я в одной из статей в интернете.

Лучше, наверное, и не скажешь!
Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ — послесловие

Кончита не ждала Резанова 35 лет — это всего лишь трогательная романтическая легенда. Через год её семья получила от Алексадра Баранова письмо, в котором тот сообщал о смерти командора. Письмо сохранилось в архивах.

Но замуж Кончита так и не вышла. Не сложилось…

Она пережила Резанова на 50 лет и незадолго до смерти ушла в монастырь.

Так кем же была эта испанская девочка для Николая Резанова? Возлюбленной невестой или инструментом для реализации его честолюбивых замыслов?

В последнем письме из Иркутска М.Булдакову,
совладельцу Российско-Американской торговой кампании Резанов пишет о своих чувствах – но не к Кончите, а к своей покойной жене Анне:

«Наконец я в Иркутске! Лишь увидел город сей, то и залился слезами. Милый, бесценный друг мой живет в сердце моем одинаково! Я день, взявшись за перо, лью слезы. Сегодня день свадьбы моей, живо смотрю я на картину прежнего счастья моего, смотрю на все и горько плачу. Ты прольешь также слезу здесь, что делать, друг мой, пролей ее, отдай приятную эту дань ей; она тебя любила искренне, ты ее также. Я увижу ее прежде тебя, скажу ей. Силы мои меня оставляют. Я день ото дня хуже и слабее. Не знаю, могу ли дотащиться до вас».

Есть в этом письме несколько слов и об оставшейся в Америке невесте:

«Из калифорнского донесения моего не сочти, мой друг, меня ветреницей. Любовь моя у вас в Невском под куском мрамора, а здесь следствие ентузиазма и новая жертва Отечеству. Контенсия мила, как ангел, прекрасна, добра сердцем, любит меня; я люблю ее, и плачу о том, что нет ей места в сердце моем, здесь я, друг мой, как грешник на духу, каюсь, но ты, как пастырь мой, сохрани тайну».

Вот так:  «…люблю ее, и плачу о том, что нет ей места в сердце моем».

Но можно ли полностью доверять этим словам из письма Резанова? Письмо адресовано брату его покойной жены, это надо учитывать…

Вернувшись в Петербург, я разыскала могилу Анны Резановой (Шелиховой) на Лазаревском кладбище в Александро-Невской Лавре.

Сын Николая Резанова 11-летний мальчик Петя погиб при пожаре Москвы 1812 года.

Дочь Ольга, вышедшая замуж за флигель-адъютанта Его Императорского Величества полковника Сергея Николаевича Кокошкина, прожила с ним в браке около семи лет и умерла от родов 20 июня 1828 года.

А что же стало с петербургским домом, построенным Резановым — деревянным особняком с белыми колоннами в Литейной части Петербурга на углу Литейного проспекта и Пантелеймоновской улицы?

Вскоре после смерти Резанова дом был продан и у него появились другие владельцы. Он простоял до 1877 года.

Удивительно, но именно здесь, на том самом месте, где стоял особняк Резанова, Фёдор Михайлович Достоевских поселил семейство Епанчиных, когда писал роман «Идиот»:

«…Генерал Епанчин жил в собственном своем доме, несколько в стороне от Литейного, к Спасу Преображения…»,

Видимо было что-то особенное в этом небольшом особняке — какая-то своя неповторимая аура, которую и почувствовал Достоевский.

Возможно это личность первого хозяина особняка, Николая Резанова, оставила на этом месте свою невидимую печать. А может испанская девочка Кончита, грезившая в далёкой Калифонии о том, как они будут жить здесь с Резановым, силой свой любви освятила этот уголок Петербурга — и место стало «намоленным»…

А чуть позже, в 1877 году особняк Николая Резанова снесли и построили на этой территории огромный доходный дом для молдавского князя Александра Мурузи — дом, которому суждено было сыграть важную роль в истории литературы Серебряного века. И после него.

Но это уже совсем другая история…

Автор — Татьяна Неларина

Добавить комментарий

Loading Facebook Comments ...